Это был задумчивый ёжик, немного странный. Он стоял на бугорке возле ёлки и глядел куда-то. Он даже не слышал, как подошла девочка и тихонько протянула к нему руку. он не успел свернуться колючим шариком, как её пальцы охватили его. Но так как ёжик был немного странный, он не испугался, он только задумчиво сказал:
— Оказывается, если встать на бугорок, то не только тебе видней, но и тебя видней...
— А что ты высматривал? — спросила девочка.
— Я заблудился и хотел с бугорка найти свой дом.
— Хочешь, я тебя снова поставлю на прежнее место? Попробуй поищи ещё.
— нет уж, — сказал странный ёжик, — я давно стою на этом бугре, а дома своего никак не найду. И потом, когда ты в другой раз захочешь взять меня голыми руками, это может тебе не удастся — я натяну на себя свои иголки.
— А разве ты хочешь, чтобы я взяла тебя к себе домой? — спросила девочка.
— Что ж, — вздохнул ёжик (этот ёжик умел вздыхать), — твой дом — не мой дом, но всё же это дом. А потом у тебя добрые пальчики, — добавил он, — они держат меня очень осторожно, ласково.
Девочка принесла к себе ёжика, поставила его на стул и спросила:
— А чем тебя кормить? У меня еще никогда небыло ёжиков, и я не знаю, что они едят.
— И у меня никогда не было ёжиков, — сказал странный ёжик. — Я бы спросил свою маму, чем меня надо кормить, но я ведь не знал, что я заблужусь.
— Какой ты странный! — сказала девочка.
— Да, я странный, — согласился ёжик, — я странный и... голодный, — прибавил он и снова задумался.
— Я тебе дам самое вкусное, что у меня есть, — сказала девочка и принесла ёжику варенье. Ёжик понюхал и отошел.
— Нет, — сказал он, — это не то, что я ем. Попробуй, пожалуйста, дать мне что-нибудь другое.
Тогда девочка принесла ему хлеб с маслом. Но ёжик понюхал и отвернулся.
— Нет, это еда не для ежей, — сказал он, — но все же это мне не так противно, как то, первое, "самое вкусное", что ты мне дала. Может ты мне попробуешь дать самое невкусное?
— Самое невкусное — это, конечно, молоко, которое бабушка заставляет меня пить, — сказала девочка и поставила перед ёжиком блюдце с молоком. Ёжик сунул мордочку в блюдце и не вынимал ее оттуда, пока оно не опустело.
— Если этот вкуснейший напиток называется молоко, — сказал ёжик, — мне остается только пожалеть, что твоя бабушка — не моя бабушка.
— Ничего! — сказала девочка. — Она будет и твоей бабушкой... то есть... я не то хотела сказать.
Я хотела сказать, что моё молоко будет твоим молоком. Я его тебе охотно отдам.
Но странный ёжик не долго радовался. Он снова сделался задумчивым и даже чуточку грустным.
— А чем я, такой колючий, смогу тебя отблагодарить? Что я умею? Я забыл об этом спросить у моей мамы...
— Ах, это совсем неважно, — сказала девочка, — все равно ты мой, милый ёжик.
— от так?! — удивился ёжик. — Об этом надо мне ещё подумать. — И он полез под кровать думать, а девочка пошла гулять во двор.
— Почему ты по ночам не спишь, всё топаешь и возишься? — спросила однажды девочка у ёжика.
— Я стараюсь вспомнить дорогу с того бугорка к себе домой. Там у меня мама-ежиха, папа-ёж и братья-ежата. Я должен вернуться к ним.
— а ты должен, — сказала задумчиво девочка. Она научилась у ёжика задумываться.
Через день они простились. Ёжик встал на платочек, который разостлала девочка. Она взяла этот платочек за концы и понесла ёжика в лес. Там она отыскала тот самый бугорок, на котором в первый раз увидела ёжика. Она опустила свою ношу на бугорок, а сама скорее-скорее, чтобы не заплакать, побежала домой.
А ёжик пошёл к своему дому. Теперь он сразу узнал дорогу.