Шёл я по парку, увидел её отчаянный взгляд – не мог пройти мимо. Сел поболтать, открыл своё сердце. И тут пошли слова неисчислимо.
Она говорила, что её променяли На фальшивые песни, что они так «воняли». Пусть используют всё сбережение, Тогда я дам им вдохновение.
Гонялись за мной чёрно-белые лица. Журавль улетел, осталась синица. На фестивалях я понимала, Что меня не ждут, и убегала.
Ребята играли меня лишь сначала. Но я же лёгких путей не искала. Они разбивались на самом простом – Ведь надо идти с молитвой и постом.
Спросил я: «Ну, что ж ты так долго летала, Ко мне не спешила, другим помогала?» Она улыбнулась, сказала: «Послушай, Ты не спеши и храни свою душу».
Признание, слава ломают потоки. Вроде всё приобрёл, но ты одинокий. Духовные войны ведутся за вас, А вы разбазарили уже весь запас.
И так мы сидели… Я ей всё – про мафию, А она мне – про сердце и биографию. Я ей говорю, денег нету вообще, А она – про Творца, что Он так нужен мне.
Я ей – про жёсткую конкуренцию, А она – про хиппанов и интеллигенцию. Я ей говорю: «Что ж тебя так мало?» А она: «Ваша гордость меня задолбала!»
В 90-х летала, а сейчас упала. Со славянами ела, у них сил черпала. Но когда цель у вас выше стала Отношений с Богом, я не досыпала.
Вас трусило. Ну, что ж вы как сонные мухи? Зачем вам их мнение? Зачем вам их слухи? Ищите Его путей всегда – Чтоб сначала дела, а потом слова.
Мы с ней говорили, наверное, полдня. И я попрощался – меня ждала семья. Я ей на прощание: «Заходи ко мне в гости! Нажарим блинов, сыгранём разок в кости!»
Она: «Не вопрос. Вижу твоё рвение. Собирай толпу – будем нести пробуждение. Чтоб ноты входили и исцеляли, А слова любовью наполняли».