Как далеко–далеко, где–то в вымершем крае В клочья память о падших изорвала рука. Изорвал падший ангел, недостоин он рая, Сатана в телогрейке, или просто зэка.
Горит адским огнем свет в бездонных очах, Он точил свой кинжал в темноте, при свечах. Только прежде, чем в путь отправляться ему, Он вонзит свой кинжал в сердце кое-кому.
И жестокая месть, страшный дьявольский гнев, Он обрушит на рай, изничтожив их всех. За худые харчи отомстит сволочам, И вонючих небес не нюхнуть больше вам.
С неба пала комета, долбанув по скамейке, Тьма навек поглотила очертанья земли. Изо мрака на встречу Сатане в телогрейке Выполз сын Иеговы, весь побитый, в пыли
Дьявол вынул кинжал, слишком слаб ты, Христос, И нечистый не стал разбивать ему нос. Только с шеи Христа крест сорвал Сатана, И сказал, иди вон, бо наступит хана.
А Христос сплюнул кровь, и послал его на, Я бесстрашен, а ты лишь петух, Сатана. Дьявола разозлив, на смерть себя обрек Бедолага-Христос, хлынул крови поток.
Стоя молча у трупа, бедолаги-Христа, Докурил папиросу беженец-Сатана. Плюнул трупу в лицо, пнув ногой его в бок, За собой Сатана вдруг погоню усек.
Но не стал убегать Сатана от погони, Загорелся в груди его жажды мести огонь. Сатана прошептал заклинание зла. Вмиг обрушилось пламя на шального врага.
И окутало пламя всех служителей рая, Истерическим смехом засмеялся зэка. Ну а после настала тишина гробовая И на месте той битвы текла крови река.