горстка пепла в руке, чтоб на вес оценить невозможность, жёлтым крашеный лес, исчезающий в утра тумане, удаляется поезд, не верящий в смысл опозданий, заместивший прощанье истерики – бодренькой ложью…
убежавшие судьбы, без цели, без боли кромешной, чистят в тесном купе: яйца всмятку, влипучку конфеты, стук колёсных копыт, цокот стыков, людей силуэты, напоённые аурой чая, жасминно-нездешней…
надоедливо-мелко зубами стучит подстаканник, европейские ёлки сменились протяжною степью, и, откуда-то с неба, летит, вулканическим пеплом: до свиданья, мой нежный, тоской захлебнувшийся странник!