адреналиновый форсаж, ускорения в пизду, из двоих плотно посаженных забвенность и лазурь неслалсь к устьям. и я остыл, помнишь? к тебе остыл, помнишь? гольфстрим, полночь.
к чему врать самому себе, я всегда был один, ты зря по таким, а я в ловкость рук не срывал колпаки, но чаще клонил колено, если срывал с обветренных слова по проводам сети звучащие ненамеренно. я слыл твоим морем, а эти гавани полнят голые правды и мойры красивые песни я смог писать, когда убивался чем-то, целуя лбами линолеум. я не любил твои глаза, полны текилой с лаймом, правда в вине, все знал, и взаправду входил в асфальты. клетками, дышашими хромом, гнуша импозантность вывовидил под сто, видел тебя, а ты и так все знала. любимый сон, тебе в нем навсегда восемнадцать, а я иду домой, не в силах растерять изоляций, как за тебя не сломаться, и с экранов сойти чудесных соц. сетей, ведь я не врал - я всегда был один.