В голове моей заноза, я сказал бы даже – шиза, И печаль неясной тенью на чело моё легла. Лишь один вопрос волнует – кто придумал телевизор?! А точней – какая сволочь нам его изобрела?
И вот сижу я, чистый зомби, у проклятого экрана. Если я лишусь хоть на день фильмов или новостей, У меня начнутся ломки хуже, чем у наркомана. Дайте дозу! Хоть рекламу, хоть погоду, хоть хоккей!
Я сижу, смотрю и плачу. Вижу лица дорогие – Бэтмен, Дракула, Киркоров, Штирлиц, Путин, Мимино. Нам, гагарам, не по кайфу развлечения другие. Нам и эти не по кайфу – но иного не дано.
Телевизор ежедневно объясняет мне как лоху, Что всему дана оценка, что вопрос уже решён, Что, к примеру, экстремизм – это однозначно плохо, А к примеру, Пугачёва – однозначно хорошо!
А на дворе мороз, а на дворе жара, А я сижу как пень у телевизора. Смотрю такую дрянь, люблю такую шваль, А я-то думал, я умней – очень жаль!
А мне бы жизнью наслаждаться, побродить по лесу мне бы – Человек рождён для счастья, для гармонии рождён. Верю, милый дядя Ваня, мы узрим в алмазах небо – Чёрта с два! Взамен алмазов плоский «Сони тринитрон».
Прав был пьяный Заратустра: умер Бог от инфлюэнцы. Новый пастырь – телевизор, он пасёт электорат, Чтобы, блин, не забывали, кто вас кормит, иждивенцы! Чтобы, блин, не расслаблялись по дороге в райский сад.
Мне плеснут каких-то фильмов, словно отрубей в корыто – Комбикорм из сериалов, поп-кумиров и ток-шоу. Я сожру, блаженно хрюкну, а мне напомнят деловито, Что экстремизм – это плохо, Пугачёва – хорошо.
Ой, ратуйте, люди добры! Ой, спасайте! Ой, на помощь! Ну, вот эти новости зачем мне?! Не обманут, так соврут! Если на одном канале скажут: «Тыква – это овощ», То другой канал ответит: «Врёте, тыква – это фрукт!»
А у людей – июль, а у людей – февраль, У них чего-то нет и им чего-то жаль, Они увлечены прекрасною игрой, Ну, а моя судьба – диван и геморрой.
Я боюсь из дома выйти – в новостях опять сказали: Там аварии и взрывы, там кругом война идёт, Бродят киллеры шальные с сумасшедшими глазами, Злой чечен ползёт на берег, добрый мент добычу ждёт.
И не производит мыслей замутнённое сознанье, По экрану кровь струится, тётки ходят голышом. Я сижу в углу дивана и твержу как заклинанье: «Экстремизм – это плохо, Пугачёва – хорошо!»
Дни идут, экран мерцает, потихоньку крыша едет, В кинескоп ему кричу я: «Чтоб ты треснул! Чтоб ты сдох!» Он в ответ мне спел глумливо: «Хочешь, я убью соседей?» А потом сказал: «В Поволжье от нуля до минус трёх».
А когда на той неделе эти фидеры сгорели Я очнулся, оглянулся – вижу комнату свою, Вижу – новые обои, вижу – дети повзрослели, И супруга мне сказала: «С возвращением в семью!»