День выдался жаркий, как огненный лис, Полуденный зной над дорогой повис, И солнце кусает в затылок подобно медузе. Деревья качаются, птички поют... Презрев ради дела домашний уют Брат Руфус в телеге трясет свое нежное пузо. Проклятый осел не торопится вдаль, Монаха животному явно не жаль, А время плетется над миром как старая кляча. На Руфусе ряса промокла давно, Но выхода нет, ведь святое вино, Понятное дело, в обитель само не прискачет. Расплавились птицы в жаровне небес, И шепчет на ухо назойливый бес: "Везешь ты вино, так глотни, а то скоро растаешь!" Но в бочке убыть не должно ни на пядь. Ведь этим вином надо благословлять, Вода не годится в обряде хоть трижды святая. Но Бог наш все сущее должен любить, А значит монах должен благословить Деревья, осла, всех пернатых, жару и дорогу, Чтоб их не постигла неверия ночь, Брат Руфус им просто обязан помочь, Они же святого вина причащаться не могут! Прохлада вечерняя гладит уста. Телега в обителе. Бочка пуста. Брат Руфус блаженный и светлый лежит на кровати. Монахи грозятся его выгнать вон, Но Руфус спокойно им шепчет сквозь сон, За веру свою, мол, отмечен святой благодатью...