Мона садится и чешет голову, запустив обе руки в дреды. Потом прижимает пальцем внутренний уголок глаза и снимает накопившуюся слизь. Вытирает палец о джинсы и говорит: – Где будем ужинать?
Ч. Паланик «Колыбельная»
Разговор тет-а-тет. Ночь, парапет. У нас один плюс один, но из нас тут ни один не одет. Два кресла и плед, Ты пускаешь кольца дымом, говоря: \"Это орбиты планет\".
Твое худое лицо мне напоминает что-то среднее меж рыбьим скелетом и куриным филе. Ты затянулась, чтоб до фильтра докурить, и твои ямочки в щеках стали как кельи в скале.
Строишь башню из коричневых бутылок, Говоря, что ты прилично перепила, А с тобой мы как кирпич и затылок, И во рту теперь горчит из-за дыма.
Ты хочешь знать, какой любимый отрывок У меня из книг, которые ты где-то отрыла, И не желаю ли я взять перерыв От бесконечных фантазийных порывов,
Зачем я снова стал наголо обрит, И чего мне стоит быть фаворитом, Почему я выбрал чёрный колорит, И что во мне так неустанно горит, Раз я как мелкий колибри создаю вокруг себя эпилептический ритм.
А я смеюсь тебе в лицо с видом, Типа я не стану отвечать, и улыбаюсь сонливо. Ты говоришь, что я милый, Я в ответ тебе: малая, это слишком сопливо,
Всё это слишком интимно, Тёма только не пиши об этом типа стихи, И я совсем не понимаю, как вообще тебя на что-то вдохновляют эти тихие слова и вот такие пустяки.
Ну отпусти ты хоть на миг своих призраков, Побудь со мной, ужель тебе не хочется близости? Я говорю, что мой любимый фрагмент из твоих книг это одна статья про День Независимости.
Мой ключ к решению проблем тебя заводит. Озвучь моих героев, им ведь нужен твой голос. Наш сюжет как оброненный осколок, Врезается под плоть и не дает нам покоя.
Пока ты гладишь на рубашке манжеты, Я ползу по коридору, протирая белье, Ведь жизнь вдохновила нас на все эти сюжеты, Наша очередь теперь вдохновить ее.
Мне нравится во всем этом загвоздка: Насколько б мы ни стали несносными, Сколько б ни пытались быть взрослыми, Сколько б ни считали мы звезды, и сколько б ни мечтали об Оскаре,
Все равно мы вечно подростки, Мусолим спиритические доски и свечки из воска. Мы верим серьезно, что сломим изувеченный постум, и сможем уберечь наши чувства.
И если будем снова спорить мы о наготе, то только с Венерой Милосской, Артемидой и Евой, чтоб выудить правду из тех отголосков. Если будем спорить мы о распутстве, То только с Соней Мармеладовой, и девой Марией, посмотри как мы куцым умом опошлили всё то, что боготворили.