Земляника зари раскраснелась по зелени крон; Мы сидим визави, ты глаза мои пьёшь, как ром. Мы умрём — но однажды; пока что — лишь лето живей. …Если дерево пляшет — оно не щадит ветвей.
Солнце — плачущий Бог; всякий луч — облакам рубец. В нас вселилась Любовь — злополучный,нахальный бес — Точно ревностный вирус, который если засел — То, конечно, не вырвется. Разве только совсем.
…По зелёным кудрям — позолотой ползёт седина. День целован, румян; ром задорно дерзнёшь — до дна? Лейся, землю ласкай, листопад: серь — нелепый тон. Мы проснёмся? — пускай! Это будет потом, потом.
А пока — Апокалипсис, дальше — бордовый бред: Слава богу, покаялись — там ещё, в долгом «пред». Мы молчим тет-а-тет по своим берегам стола; Если вечности нет — значит, попросту отцвела.
…Осень сонно вздыхает, рушась наземь спиной. «You're my soul, you're my heart…» — лучше «нас» только «ты со мной». Кудри ало-багровы — в ногах обнажённых дубов: Осень пала; над гробом рыдает солнечный Бог.
Звёзды ясные слёзно по савану снега цветут. Мы уже несерьёзные, но всё равно ещё тут. Что, умрём, говоришь? Я не верю, и ты не верь: Если дерево дышит — оно не щадит ветвей.