День отгнусавил мотивчик шального цвета, Словно какую то хворь я его перенёс, Слышен аккорд, его нервная песенка спета, В вечер вхожу как обиженный уличный пёс... Не будет слов, не будет разговоров, Не будет песен и движений рук, И я задёрну выцветшие шторы, Произведя последний в мире звук... Исчезнет век, исчезнет время года Стекут слова и буквы со страниц, Исчезнет всё, и вся моя природа, Замрёт от скрипа старых половиц... Вселенная клубочком у порога, Свернулась охраняя наш покой, И свет порока ослепляет бога, И мы вступаем в право быть собой, Здесь руки мои существуют лишь в прикосновенье к тебе, Это понятие не выразимо в словах, Треск сигареты, он как метроном в тишине, Дёрнется словно в конвульсии, и тишина... Время теперь не имеет обычных прав, Треск сигаретных затяжек не мера ему, Время побродит по комнатам, и приустав, Встанет до утрА в каком нибудь тёмном углу... Слово твоё пространство в себе растворит, Три измеренья закружит в кардабалет, Вальс затанцует, и головы им закружит, Сделает так что их тоже практически нет... Всё растворилось в усталой космической мгле, В ней ни созвездий, ни дыр, ни планет , ни светил, Есть только руки мои, существующие... И этот остров без времени, места и сил. Где руки мои существуют, лишь в прикосновенье к тебе, Это понятие не выразимо в словах... Треск сигареты, он как метроном в тишине... Дёрнется, словно в конвульсии... И тишина...