В моём новом дворе все грубые и чёрствые, Говорят: "О, нихуя!", хотя могли сказать "Ни чё себе!". Смысл б поменялся едва ли, но лучше звучит, Только мне бы в голову дали, озвучь я этот шит.
Но за гаражами собирается другая туса, Ихний главный, офигеть, напоминает мне Иисуса С маминого образка, в глазах та же доброта. Я его с собой таскал, пока не спиздили на УПК.
У него есть гитара в джинсовом чехле, У него спутанные пряди на челе. Вместо тернового венка — бандана, скрученная в жгут, Поют ночами песни, выпивают и помойку жгут.
Хорошие люди, одежда кожаная, Мимо ихних сборищ часто прохожу в кафе "Мороженое". Пугающие майки и здоровые берцы Без пизды крутые перцы — мне подсказывает сердце.
Я наседаю на маму, меняю гардероб Суровая торба с волками, балахон "ГрОб" Две эффектные футболки, ботинки "Милитари". Мама поджимает губы, но откажет мне едва ли.
Прокалываю бровь булавкой — больно, ну а хули тут, В руке клубничный "Трофи" алкогольный, ну а хули — гут, Иду, потягиваю пойло, просто мимо типа, Стреляю сигу у самого толстого типа.
На его майке череп и вонзённый в него нож, На моей кресты и пламя, но стиль похож. Он смотрит пристально, протягивает мне бычок А я беру его, волнуюсь так, что пот течёт.
Меня оглядывают с интересом, не спеша. Иисусик взял пару аккордов, я узнал КиШа. Накануне слушал их альбом на всякий случай, Говорю: "Проклятый старый дом! Бля, Горшок лучший!".
Поёт Иисусик, и я пою, и все поют. Вокруг любовь, гармония и уют. Пускаем "Трофи" по кругу, все пожимают руку Теперь я в тусе, от счастья плачу и смеюся.
Мне хорошо, когда рядом люди верные Локоть к локтю пройдём всю жизнь, наверное. В этой схватке с судьбой я вышел победителем. Пьяный бегу домой, чтоб рассказать про всё родителям.
"Мама, у меня теперь друзья как у других ребят!", Папа в отрубе, но я чувствую — он тоже рад. Бабка косые взгляды бросает, просто она косая, Улыбается, кивает — типа так держать, красавец.
Я прохожу к себе, включаю Арию на полную, Беспричинная ярость накатывает волнами. Подхожу к трюмо и рожи корчу, Беру с комода разные предметы, ломаю их и порчу.
А ночью эмоции достигли апогея, Головою трясу, не понимая где я. В глазах пятна разного цвета и вспышки света Всплывают лица Кинчева, Цоя и Летова.
Я нашёл себя на полу, я напуган немножко, Мой треники намокли, во рту ложка. Мама говорит: "Это падучая" И что для этого недуга рок-музыка не лучшая.
Это алкоголь и нервные срывы, Это мордобой и грязные рифы. Так что полюбому я больше не нифер. Полюбому я больше не нифер. Честное слово, я больше не нифер. Зуб даю, я больше не нифер. Мамочка, я больше не нифер. Обещаю, я больше не нифер.