Больше всего рассветы дырявят вечером, Гудками в трубке ты не всегда на проводе. Вот так, сидишь на балконе и делать нечего В твоем к четвергу обезумевшем диком городе.
Четырнадцать неотвеченных, два пропущенных, И собственно, мне не легче по этим правилам. А если б была другой и слегка распущенной, Тогда, конечно бы, все написала набело.
Ты знаешь, я не играю в пустые случаи, И не умею долго держать обещания, Наверное, очень здорово крепко скручивать Своими руками плечи тебе на прощание.
И целовать по краешку губ дурашливо, До позвонков пронизывать электрически. Хотеть тебя так, чтоб даже слегка подташнивало И просыпаться рядом эпизодически.
А тут — назло, рубиновое отчаянье. И недоверие к питерским взлетным полосам. Больней всего — упиваться своим молчанием, Растворяясь твоим уставшим, но теплым голосом