Если ветер, соленый и сильный, летит с океана, несет запах йода, мазута и водорослей и блуждает в бетонных кварталах, если над головою цикады стрекочут, наверное, три миллиарда цикад, и сверкает на солнце песок из белейших кораллов, если мимо идет, улыбаясь, красотка-мулатка, за нею - веселый малыш, и смеется, и держит в ручонках бутылочку сока, - улыбнись и поверь, что тебе повезло, ты живешь на Гаити, и Бог тебя любит, поскольку ты любишь богов и чтишь папу Дока.
Ай-ди-ди-рай! На Гаити рай, на Гаити рай!
А все прочие страны - они ненавидят тебя, ненавидят меня, ненавидят вообще все живое, поскольку любить не умеют. И они бы убили тебя, погубили твой дом, разбомбили Гаити, но только вредить папе Доку они никогда не посмеют. Нас хранят наши боги, они наша сила, и полита кровью героев земля, и белую ленту - долой с красно-синего флага! Папа Док не допустит, чтоб злобные янки пришли и убили ребенка мулатки, По нашей святой земле враг не сделает шага!
Ай-ди-ди-рай! На Гаити рай, на Гаити рай!
А вчера приходили такие веселые парни вчера приходили к отцу Анри и хотели узнать у него, неужели Он говорил в воскресенье, вот так, перед паствой, учил, будто рай абсолютно не здесь, и не может быть рая, когда все вокруг озверели. Будто нету любви меж людьми, дескать люди боятся, ночами не спят, и еще нес какую-то странную ересь про белого бога. И отец Анри, протирая очки, объясняет, что место без Бога - есть ад, и называть его раем нельзя, у нас с этим строго...
И канистра-другая бензина - хорошая жертва, веселая ночь, разгорается пламя, в бездонную тьму языки уходят. Полыхают скамейки, и стекла летят, И взрывается криком Эзили Дантор, И колотится черным телом в горящие своды.
А веселые парни смеются в ночи, белозубо сверкают улыбки в ночи: Вы не верили, нам очень жаль, но теперь извините. И отец Анри, увидев, как блещет мачете в руках, понимает: дорога в рай для него пролегает через Гаити.